Каково быть снежинкой в лавине: катастрофа перегрузки планеты и способы с ней справиться

Эта статья разделена на три части. Часть 1 — это введение, в котором рассказывается о затруднительном положении человечества и о том, как мы в него попали. Часть 2 — это хроника моего многолетнего пути к пониманию проблемы с экологической точки зрения. Если вы дочитали до третьей части, то я поделюсь с вами несколькими извлечёнными уроками и дам несколько советов о том, как справиться с трудностями, связанными с осознанием и переживанием последствий.

Часть 1. Краткая история возникновения проблемы перенаселения

Более десяти лет назад одна из самых всесторонних оценок глобального климата на тот момент показала, что средняя глобальная температура в первом десятилетии этого века приближалась к самым высоким показателям за последние 11 000 лет. Более поздняя статья предполагает, что температура в начале 2020-х годов на самом деле была беспрецедентно высокой за последние 24 000 лет и что масштабы и скорость потепления за последние 150 лет намного превышают масштабы и скорость потепления, которые Земля испытывала за весь 24-тысячелетний период. 

Поэтому неудивительно, что Национальное управление океанических и атмосферных исследований США (NOAA) недавно объявило 2023 год самым тёплым годом за всю историю наблюдений и что площадь морского льда в Антарктике достигла рекордно низкого уровня.

Ритм продолжается: согласно последним доступным данным, январь, февраль и март 2024 года станут самыми жаркими январём, февралём и мартом за всю историю наблюдений (это лишь последние из десяти). Заглядывая в будущее, можно сказать, что наша текущая политика приведёт к глобальному потеплению на ~2,7 Co к концу века, а в одном заслуживающем доверия исследовании утверждается, что даже при нынешних концентрациях парниковых газов в атмосфере их достаточно для нагрева на 10 Co. 

Но даже потепления на 2,7 градуса достаточно, чтобы уничтожить сельское хозяйство во многих регионах и сделать обширные территории Земли непригодными для жизни. Анализ показывает, что при различных сценариях потепления прогнозируемое географическое смещение нормальной для человека температурной ниши к 2100 году приведёт к беспрецедентной миграции от одного до трёх миллиардов человек в более холодные части планеты. Представьте себе, как люди покидают крупные города и мегаполисы, как отчаявшиеся миллионы переселяются в сельскую местность, а мир погружается в геополитическую нестабильность.

И это только глобальное потепление. Какими бы тревожными ни были эти данные, глобальное потепление — лишь самый ощутимый симптом изменения климата, которое само по себе является лишь одним из сопутствующих симптомов  гораздо более серьёзной метапроблемы — экологического превышения лимитов. Превышение означает, что:

Люди потребляют даже самовоспроизводящиеся ресурсы (например, рыбные запасы, леса) и восполняемые ресурсы (например, пресноводные водоносные горизонты, пахотные почвы) быстрее, чем они могут восстанавливаться, и производят (часто токсичные) отходы, превышающие ассимиляционную способность природы.

Подумайте об этом на минутку. Вскоре вы поймёте, что практически все так называемые «экологические» проблемы на самом деле вызваны перепроизводством. Даже антропогенное изменение климата — это проблема избыточных отходов. (Углекислый газ является самым распространённым отходом по весу в результате промышленной деятельности.) 

К многочисленным другим сопутствующим симптомам «перегиба» относятся сокращение биоразнообразия, крах рыболовства, вырубка тропических лесов, деградация земель/почвы, истощение грунтовых вод, рост заболеваемости раком, снижение количества сперматозоидов, загрязнение пищевых цепочек, загрязнение всего и вся и т. д. и т. п., большинство из которых усугубляются с каждой новой оценкой.

Из этого мрачного отчёта должно быть ясно, что, если ничего не предпринимать, перегрузка — это терминальное состояние. Истощение и загрязнение экосферы представляют собой реальную экзистенциальную угрозу не только для человеческой «цивилизации», но и для существования тысяч других видов, с которыми мы делим планету. 

Поэтому высшей иронией является то, что всё, что мировое сообщество делает для решения проблемы глобального потепления — переход на ветряную и солнечную электроэнергию, продвижение сомнительных технологий по извлечению CO2, субсидирование электромобилей и т. д., — не только не исправляет ситуацию с климатом, но и фактически усугубляет её. 

Использование ископаемого топлива по-прежнему растёт, а выбросы углекислого газа и других парниковых газов (ПГ) ежегодно становятся всё больше. И всё же мы по-прежнему находимся в состоянии политического паралича.

Насколько это глупо?

Это не просто шутливый вопрос. Homo sapiens на самом деле гораздо более туп, чем может себе представить большинство людей. . Экологический кризис вряд ли можно назвать сенсацией; дорога к катастрофе усеяна убедительными предупреждениями. 

В 1962 году была опубликована классическая книга Рэйчел Карсон «Безмолвная весна», которая, как считается, послужила катализатором экологического движения и беспрецедентного пакета природоохранного законодательства. 

Десять лет спустя (и более полувека назад) в (не)знаменитом докладе Римского клуба «Пределы роста» (LtG) были спрогнозированы уже существующие тенденции, которые показали, что загрязнение окружающей среды и нехватка ресурсов могут привести к глобальному экономическому и демографическому кризису в середине 21го века. В 1982 году вышла непревзойденная классика Уильяма Кэттона «Перегрузка». В 1992 году Союз обеспокоенных учёных опубликовал первое из множества «Предупреждений учёных мира человечеству», в котором утверждалось, что люди настолько изменяют мир живых существ, что вскоре он может стать непригодным для жизни в том виде, в каком мы её знаем.

Примечательно, что в 1992 году также была принята Рамочная конвенция ООН об изменении климата. Она вступила в силу два года спустя, когда её подписали 165 государств и 198 сторон. (Кроме того, корпоративные интересы и экологические организации участвовали в качестве консультантов и наблюдателей.) Государства согласились сократить выбросы парниковых газов до уровня 1990 года к 2000 году. 

С этой целью руководящий орган конвенции, Конференция сторон (КС), провела 28 так называемых конференций КС, последняя из которых состоялась в Дубае в 2023 году. На них обсуждались меры по сокращению выбросов и обращению вспять процесса изменения климата путём решительных действий. 

Первое более или менее универсальное «юридически обязывающее» глобальное соглашение по климату было принято на COP 21 в Париже в 2015 году. Стороны обязались ограничить глобальное потепление до 2 градусов Цельсия по сравнению с доиндустриальным уровнем, стремясь при этом удержать рост температуры на уровне 1,5 градуса или ниже.

В то же время обеспокоенность по поводу климата в сочетании с ростом цен на ископаемое топливо и масштабными государственными субсидиями способствовала появлению совершенно нового «чистого» энергетического сектора. В последние годы инвестиции в ветряные турбины, солнечные панели, атомные электростанции (чистые?), улучшение сетей, электромобили и сопутствующую инфраструктуру поражают воображение, превышая инвестиции в ископаемое топливо и достигнув 1,7 триллиона долларов в 2023 году. 

Один обнадеживающий основополагающий обзор показывает, что с середины 2000-х годов большое и постоянно растущее число исследовательских групп пришли к выводу, что 100%-ная возобновляемая энергетика «возможна во всём мире при низких затратах». 

Общественность с энтузиазмом поддерживает такие исследования и неустанную пропаганду со стороны отрасли, убеждённая в том, что безболезненный и экономически привлекательный переход от ископаемого топлива к «зелёной возобновляемой энергетике» уже успешно осуществляется.

Что тут может не понравиться?

Как оказалось, многое. За этот 32-летний период торжественных обещаний, обязательных к исполнению соглашений и политических мер по сокращению выбросов парниковых газов выбросы углекислого газа фактически выросли с 22,5 млрд тонн (Гт) в 1992 году до 37,2 Гт в 2023 году, а уровень углекислого газа в атмосфере увеличился с 360 до 420 частей на миллион, то есть на 50% превысил доиндустриальный уровень. 

Кроме того, треть выбросов углекислого газа растворяется в морях, вызывая закисление океана. Возможно, самое примечательное то, что в 1992 году ископаемое топливо обеспечивало около 81% мировой первичной энергии; спустя 32 года прогресса ископаемое топливо по-прежнему составляет 82% мирового потребления. В это трудно поверить, но половина ископаемого топлива, когда-либо потреблённого человечеством, была сожжена с 1990 года! Такова сила экспоненциального роста.

Но как же огромные инвестиции в экологически чистую электроэнергию? Положительный эффект в плане сокращения выбросов в значительной степени нивелируется растущим глобальным спросом на энергию. На долю ветряной и солнечной энергии (W&S), куда направляется большая часть инвестиций, приходилось всего 14,3% мирового производства электроэнергии в 2023 году (по сравнению с ~60% от ископаемого топлива). 

Короче говоря, несмотря на рекламную шумиху, вложенные миллиарды и быстрый рост мощностей, в прошлом году на долю электроэнергии, вырабатываемой ветряными и солнечными электростанциями, приходилось всего ~2,7% мирового конечного (на уровне потребителей) энергопотребления. 

Мировому сообществу пришлось бы установить в четыре раза больше ветряных и солнечных электростанций, чем сейчас, чтобы полностью отказаться от ископаемого топлива только в сфере производства электроэнергии, — и это при условии, что спрос не увеличится. 

Проблема решена? Не совсем так — нам всё равно придётся решать проблему неэлектрических и трудноэлектрифицируемых видов использования энергии; как уже отмечалось, ископаемое топливо по-прежнему составляет более 80% мирового энергетического баланса.

Эти данные из реального мира свидетельствуют о том, что переход к чистой энергетике на самом деле едва начался. Нет никакой вероятности, что к 2050 году мы достигнем количественного эквивалента «100% возобновляемой энергии». (А если мы попытаемся, то заметим, что добыча, транспортировка, переработка, производство, установка, обслуживание и замена, связанные с чистой энергетикой, осуществляются в основном за счёт ископаемого топлива и наносят серьёзный сопутствующий экологический ущерб.) 

Вот почему более строгая парижская цель по ограничению глобального потепления до 1,5 ° C уже видна в зеркале заднего вида, и Земля, вероятно, столкнется с нагреванием на 2 С к 2050 году, что значительно приблизит ее, ну, кто знает?

Стоит ли нам удивляться? Не совсем — в конце концов, переход на возобновляемые источники энергии рекламируется отчасти потому, что он требует крупных капиталовложений, обещает отличные возможности для получения прибыли и создаёт тысячи рабочих мест. Реальность такова, что пресловутая «зелёная» энергетическая революция на самом деле является попыткой сохранить рыночный капиталистический статус-кво — в лучшем случае это «бизнес как обычно альтернативными способами» — в то время как ориентированный на рост капитализм является структурным источником проблемы.

Поэтому неслучайно, что с тех пор, как в 1992 году дебютировало мифическое шоу «ограничение глобального потепления», два основных фактора, вызывающих перегрев, — реальный валовой мировой продукт и численность населения — увеличились почти в четыре раза и на 45% соответственно. Мы можем с уверенностью заключить, что особый акцент мирового сообщества на проблеме изменения климата отвлек внимание от реальной экзистенциальной угрозы — усугубляющейся метапроблемы глобального перегрева.

«Как же это глупо!»

Часть 2. Мой ответ на вопрос о карьере академического эколога

Я изучил эти данные, потому что рассматриваемый период в полвека является контекстом всей моей академической карьеры. Я потратил пять десятилетий на то, чтобы понять, в каком затруднительном положении оказалась человеческая экосистема, и разгадать загадку бездействия, не переставая задаваться «глупым» вопросом. 

На самом деле он до сих пор витает в воздухе, как застоявшийся дым. Моя работа и работа тысяч других учёных практически не повлияла на состояние мира — хотя, полагаю, без неё всё могло быть ещё хуже — и лишь немного прояснила ситуацию для меня.

И я нахожусь в более выгодном положении, чем большинство людей, чтобы противостоять экологической реальности.

Мне посчастливилось провести большую часть своей юности, играя и работая на ферме моих бабушки и дедушки в южном Онтарио. Это был бесценный жизненный опыт, который, к сожалению, нечасто доступен современной молодёжи. Даже в десять лет мои ежедневные обязанности по уходу за землёй и простое поедание выращенных нами продуктов дали мне уверенность в том, что люди — часть Земли, созданы из почвы и дождя. Это юношеское прозрение навсегда определило мой образовательный путь, направив меня к тому, чтобы стать экологом с докторской степенью.

В начале 1970-х годов я только начинал свою академическую карьеру, будучи ещё неопытным, но полным энтузиазма доцентом кафедры экологии человека. Вдохновлённый недавно опубликованной книгой «Пределы роста», я воспользовался возможностью провести подробный семинар для группы старших коллег, посвящённый растущей значимости экологической концепции предельной ёмкости среды обитания применительно к человеку.

Большая ошибка?

Среди слушателей был известный экономист, который после моего выступления отвел меня в сторону и сказал, что, хотя я и выгляжу достаточно умным, я, по-видимому, не в курсе, что экономисты полностью разрушили концепцию LtG и, по сути, упразднили понятие «пропускная способность планеты». 

Разве я не слышал о законе спроса и предложения? Разве я не знал о человеческой изобретательности и технологическом мастерстве? О местном дефиците? Нет проблем — вот почему у нас есть глобализация и международная торговля дефицитными ресурсами. 

Он прямо предупредил, что, если я продолжу идти по очевидно бесплодному пути изучения пределов ресурсов и пропускной способности, моя академическая карьера в Университете Британской Колумбии будет «отвратительной, жестокой и короткой». Чтобы помочь мне избежать неизбежного, он любезно предоставил список литературы для исправления ситуации.

Эти данные лишь доказывают, что экономисты совершенно не разбираются в экологии. (Насколько это глупо?) Вопреки общепринятому мнению, технологии на самом деле не увеличивают пропускную способность — они лишь ускоряют темпы эксплуатации и истощения ресурсов; глобальная торговля не увеличивает внутреннюю пропускную способность — она лишь перераспределяет производительность (биоёмкость), временно снимая местные ограничения и истощая отдалённые излишки. 

А как насчёт абсурдного предположения, лежащего в основе базовых моделей экономистов, о том, что экономика по сути отделена от «окружающей среды» и независима от неё?

Эти тривиальные — но, по-видимому, новаторские — идеи на самом деле возродили мой интерес к биологическому потенциалу и привели меня (вместе с моими аспирантами) к разработке анализа экологического следа (EFA) и соответствующих отчётов. 

Экологический след использует поддающиеся количественной оценке материальные потоки для сравнения спроса любого человеческого сообщества на продуктивные экосистемы (его экологического следа) с природными ресурсами (биопотенциалом). 

EFA однозначно подтверждает, что во многих странах наблюдается экологический дефицит (потребляется больше биоресурсов, чем могут обеспечить местные экосистемы) и что общая численность населения, даже при средних материальных стандартах, значительно превышает долгосрочную глобальную пропускную способность, то есть человечество уже превысило допустимый уровень.

Спустя три десятилетия после первой официальной публикации об экологическом следе человека (ЭСЧ) он остаётся одним из самых известных в мире показателей (не)устойчивости, породил целую индустрию аналитиков ЭСЧ и вдохновил на создание ряда сопутствующих показателей (например, углеродный след, водный след, материальный след). 

Это хорошая новость. Плохая новость заключается в том, что успех этой концепции и методов также усилил осуждение концепции и методов EF как «настолько вводящих в заблуждение, что исключают их использование в любом серьёзном научном или политическом контексте». Наши последовательные опровержения такой критики безвредно отскакивают от идеологической брони неолиберальных экономистов и технооптимистов.

Интеллектуальные нападки становятся всё более изощрёнными. На самом деле, любому, кто попытается упомянуть вклад растущего населения в экологическую проблему человечества (основное преимущество EFA), придётся развить в себе определённую интеллектуальную беспечность, чтобы противостоять личным нападкам. За частое повторение этого греха меня неоднократно называли в социальных сетях античеловеком, экофашистом и расистом.

«Неомальтузианство» — пожалуй, самый мягкий из таких негативных эпитетов (хотя я с радостью его принимаю). В недавней широко обсуждаемой статье мы с моим соавтором использовали контекст глобального перенаселения для критики так называемого энергетического перехода и «Зелёного нового курса». 

Реакция сторонников возобновляемых источников энергии была быстрой и необузданной. Редактор журнала был настолько напуган, что опубликовал извинение за то, что допустил статью к рецензированию (на самом деле она прошла хорошую проверку). 

Упомянутый редактор, казалось, был особенно возмущён тем, что мы утверждали, будто мировое сообщество должно рассмотреть возможность контролируемого сокращения численности населения, и у нас хватило наглости предложить установить «…ограничение численности населения Земли, чтобы избежать перенаселения… прискорбное эхо мальтузианства, которое сегодня, конечно, даже невозможно себе представить» (курсив добавлен).

Что я считаю «немыслимым сегодня», так это то, что даже полуобразованный человек не может осознать пределы, реальность перегруженности и возможный коллапс экосферы. Также должно быть ясно, что единственными эффективными решениями будут планомерное абсолютное сокращение экономической активности (потребления энергии/материалов и производства отходов) и сокращение численности населения. 

Короче говоря, проблему перепроизводства и его различных симптомов нельзя решить без серьёзной реструктуризации экономики, значительных изменений в образе жизни людей с высоким доходом и глобального планирования численности населения.

Возможно, для кого-то страх перед неизбежным отступает перед верой в то, что людям суждено покинуть увядающую Землю и заселить галактику. Или, может быть, мы загрузим наши разумы и сознание в какой-нибудь универсальный компьютер, и цифровое бессмертие навсегда освободит нас от беспорядка телесного существования. Другие находят утешение — или даже приветствуют — в библейских пророчествах о конце времён и восхождении на небеса. (Удачи вам в этом.)

С одной стороны, я понимаю вас: есть веские причины для опасений. Современное человеческое общество полностью зависит от обильных источников энергии (рис. 1), и это создаёт двойную дилемму. Простое «прекращение использования ископаемого топлива» без адекватной замены приведёт к краху экономики (т. е. современной цивилизации). С другой стороны, продолжение использования ископаемого топлива чревато последствиями изменения климата, усугубляет проблему и, скорее всего, приведёт к краху как экосферы, так и экономики (т. е. современной цивилизации).

Рисунок 1

Иногда, размышляя над этой дилеммой, я представляю себе человеческое сообщество как гигантскую лавину, а каждого из нас — как снежинку, вовлечённую в этот процесс и даже сознательно участвующую в нём. Нас просто несёт этот яростный поток, и все наши усилия тщетны в попытках замедлить его набирающий обороты ход. Откровенно говоря, по крайней мере для меня, становится всё более очевидным, что мы от природы неспособны осознать весь масштаб нашего затруднительного положения, не говоря уже о том, чтобы контролировать ход событий.

Но должно ли это помешать нам разработать хорошо продуманный «план Б»? И как обычные граждане могут помочь, способствуя более мягкой посадке?

Часть 3. Извлечённые уроки и советы на будущее

Как человек, который размышляет над подобными вопросами уже более пятидесяти лет, я могу сделать несколько предложений. Прежде всего, научитесь не принимать всё близко к сердцу — ни человеческую дилемму, ни нападки на попытки пробудить спящих. Ни вам, ни миру не пойдут на пользу приступы депрессии или ваш уход от борьбы. Вместо этого наслаждайтесь своими знаниями и пониманием, даже если они частично ошибочны (а они неизбежно будут ошибочными). 

Есть определённое удовлетворение в том, чтобы здраво оценивать происходящее и делиться своим пониманием с другими. Возможно, вы даже чему-то научитесь в ходе дебатов и, скорее всего, будете возражать! Возможно, самое важное — не позволять событиям, которые вы не можете контролировать, мешать вам радоваться жизни — берите этот букет, крапиву и всё остальное! (Во-первых, вряд ли у вас будет второй шанс!)

Конечно, информированные люди хотят «что-то делать», и существуют десятки книг, в которых описываются 100 вещей, которые вы можете сделать, чтобы спасти мир. Но будьте осторожны: перекладывание ответственности на отдельных людей и принижение общего блага — это часть неолиберальной повестки, которая формировала общественное мнение и возвышала корпоративные ценности, особенно в Северной Америке, с 1970-х годов. Для одних радикальное изменение образа жизни может быть искренним ответом, но для других это просто демонстрация добродетели. В любом случае, это никак не влияет на состояние мира. Извините.

«Но подождите, — возражаете вы. — Если бы мы все просто потребляли меньше, это бы многое изменило». Согласна, если бы все выбрали бедность, например, то окружающей среде могло бы повезти, но не все так сделают, поэтому и окружающей среде не повезёт. 

Дело в том, что экологическая проблема человечества — это коллективная проблема, которую лучше всего решать коллективно. Отдельные люди не могут принимать законы об охране окружающей среды, проводить экологическую налоговую реформу (полное ценообразование с учётом социальных издержек), вводить квоты на ресурсы и нормирование, строить удобный общественный транспорт, осуществлять планирование численности населения, заменять ВВП реальным показателем благосостояния и т. д. и т. п. Это полноценные действия по «плану Б» на макроуровне. 

По-настоящему тяжёлую работу могут выполнять только правительства высшего уровня или другие организации, представляющие интересы общества в целом. Даже деятельность отдельных лиц и общественных групп, ориентированных на устойчивое развитие (например, дерост, переходные города, экономика замкнутого цикла и аналогичные экологические организации), будет наиболее эффективной в условиях поддерживающей политики «сверху вниз».

Но есть одна загвоздка. Политический процесс во многих странах (в частности, в США) в значительной степени контролируется влиятельными элитами и корпоративным сектором. Те, кто финансирует избирательные кампании политиков, ожидают — и получают — взаимные услуги. Экологический «план Б» в их число не входит. 

Современные так называемые демократические страны страдают от захвата регулирующих органов корпоративным сектором или другими заинтересованными сторонами, которым удалось, например, поставить на колени Агентство по охране окружающей среды США и отменить многие важные экологические реформы, принятые с 1970-х годов.

Если мы хотим положить конец такой разрушительной деятельности и возродить демократический пыл, нам, возможно, придётся протестовать — даже бунтовать — тысячами на улицах. А пока давайте хотя бы признаем, что демократия может работать только при участии хорошо информированных граждан. 

Пишите письма с критикой глупости правительства (например, субсидирования как ископаемого топлива, так и электромобилей) и призывайте к конструктивной политике. Повторяйте это часто. Не забудьте также посетить собрания всех кандидатов во время выборов, вооружившись острыми вопросами о предлагаемом законодательстве или просто о позиции вашего любимого кандидата в отношении климата, утраты биоразнообразия, масштабного загрязнения или планирования численности населения, то есть о превышении лимита. Короче говоря, мы, как граждане, обязаны быть занозой в заднице для заблудших высокопоставленных политиков и потенциальных лидеров.

На более микроскопическом уровне «плана Б» гражданские активисты должны сосредоточить внимание на необходимости релокации в случае (что становится всё более вероятным) абсолютного провала «высшего руководства». Независимо от того, рухнут ли национальные государства и глобальная система стремительно или будут медленно распадаться, будущее человечества будет локальным. Как проницательно заметил один историк, «локализация в лучшем случае находится на пределе практической осуществимости, но решающим аргументом в её пользу является то, что альтернативы не будет».

В связи с этим не следует ли местным экологическим и другим гражданским организациям объединяться, чтобы справиться с меняющейся эколого-политической реальностью (в отличие, например, от лоббирования субсидий для многодетных семей)? Как нам восстановить чувство взаимозависимости и общности? И как заинтересованные сообщества могут наилучшим образом приобрести базовые навыки, инструменты, оборудование и землю, чтобы обеспечить себя продовольствием и повысить свою экономическую самостоятельность в случае нехватки энергии или разрыва глобальных или национальных цепочек поставок?

Действительно, по мере развития событий может оказаться, что лучше всего к экономическому будущему готовы не богатые элиты, а коренные народы и другие люди, которые приобрели навыки, необходимые для жизни на земле. 

В любом случае, дальновидные сообщества должны планировать сокращение и релокализацию своей экономики, а также максимально возможную интеграцию человеческой деятельности с близлежащими экосистемами. Выживание «цивилизации» требует реорганизации человеческой деятельности в управляемые, соответствующие человеческому масштабу пространственные и экоэкономические единицы, соответствующие необходимости жить на одной планете.

Давайте будем честны. Подготовка к процветанию в будущем кажется непосильной задачей. И это действительно так — вы, скорее всего, потратите на это целую жизнь. Но после ежедневной суеты возвращайтесь домой, открывайте бутылку вина и наслаждайтесь ужином. Помните, что мы можем жить в неопределённости, но букет жизни — это отнюдь не сплошные шипы и крапива.

Источник