Люди-крысы

Чиновники в России любят рассуждать о многонациональности. Только за красивыми словами всё чаще прячется грустная и раздражающая реальность.

Ты можешь всю жизнь работать, платить налоги, стоять в очереди в поликлинике, оплачивать лекарства, оформлять страховку, соблюдать законы.

 А рядом — толпа тех, кто приехал «в гости», устроился на стройку или в доставку, причем незаконно, ни копейки в это государство не вложил, но при этом считает, что ему все должны. Особенно — медицина.

Скорую помощь в России мигранты воспринимают как бесплатное такси с доктором внутри. Как круглосуточную аптеку, капельницу на колёсах и личного врача по вызову. 

И что самое удивительное — многие приезжие ведут себя так, будто не они в гостях, а ты. Они громче всех требуют, качают права, орут, спорят, приказывают. Их логика проста: «Раз мы тут — значит, лечите. 

Полис? Не нужен. Платить? Зачем, скорая — бесплатно» Как будто не в чужую страну приехали, а в ресторан с депозитом открытым за счет государства. И не просить пришли — а требовать.

Работаешь фельдшером? Готовься быть виноватым. Виноватым за то, что спрашиваешь документы. Виноватым за то, что не делаешь УЗИ на дому. 

Виноватым за то, что не вылечил на халяву троюродного дядю, бабушку и племянника незаконно торгующего на соседнем рынке арбузами.

И вот одна такая история. Обычная, типичная. Случай из жизни рассказанный фельдшером скорой помощи из Санкт-Петербурга.

«Паликлиник нельзя, скорый — бесплатный». Рассказ фельдшера — о том, как лечатся мигранты

Когда работаешь на скорой помощи в большом городе, перестаёшь удивляться. 

Привыкаешь ко многому. Но есть случаи, от которых закипает даже самый спокойный. 

И сегодня был именно такой.

— Ты лечи! Скорый же бесплатно! — визжала женщина с акцентом, буквально вцепившись в рукав моего халата. — Больница тоже три день бесплатно. Я знаю!

Это были первые слова которые мы услышали когда приехали на вызов. 

Передо мной — молодая девушка с восточной внешностью, лет двадцати. 

На вид — несчастная, молчаливая, живот схватило, глаза стеклянные.

 Похоже на пиелонефрит. Та которая с порога начала орать, это тетка пациентки, утверждает что племянница в таком состоянии уже пятый день.

— А почему пять дней больную не показывали врачу? — спрашиваю я.

— Лечи! — визжит тётка. — Я знаю! Скорый — бесплатный! Полис не должна спрашивать. 

Не хочешь лечить без денег? Уезжай. Я другой скорый вызову.

— Я не лечу. Я — фельдшер. Я везу. Лечат в больнице. Поедете?

— Нет. Тут лечи.

— Я сейчас разговариваю с больной, не с вами. Меня ваше мнение не волнует.

— Нет, — испуганно мотает головой девушка.

— Ну и отлично. Только когда почка откажет — ко мне вопросов не будет. Есть, конечно, вторая. 

Но и она воспалится, если первую не лечить. Пиелонефрит — это серьезно. Не шути, солнце моё. Поехали. Полис есть?

— Уезжай! — снова визжит тётка. — Не умеешь лечить. Я другой вызову.

— Другой скажет то же самое.

— Я много раз скорый вызывала. Никто не спрашивал полис. Все лечили!

— Да не ври ты. Лучше бы, когда в Россию ехала, купила полис — себе и племяннице. А то как работать — так нелегально. 

Как лечиться — «вы должны». Что нужно платить — не знаем.

А что «три день бесплатно» — это все почему-то знают.

Вышел на улицу. Глотнул воздуха — легче не стало.

— Ты чего такой взвинченный? — водитель подал зажигалку.

— Да надоело. Вечно одно и то же. Полис? Не знаем. Деньги? Нет. «Паликлиник» не лечит. «Скорый» бесплатно. 

Как будто я, мать его, частная клиника на колёсах. А виноват — всегда я. 

Это ж Россия, мы всем должны. Мы ж клятву давали Гиппократу.

— Ну не поехали — и бог с ними, — буркнула диспетчер в рацию. — Пиши отказ. Потом езжай на обед.

***

Прошёл час.

— Седьмая! — снова диспетчер. — Пообедал? Езжай. Твои созрели. В больницу хотят.

Уже знакомый адрес. Подъезд, как родной. Только на этот раз сюрприз был с порога.

 Только я выхожу из кабины — и тут же боковая дверь распахивается, будто на автовокзале, и внутрь начинают загружаться люди. 

Словно бесплатная маршрутка в направлении «почки-городская больница». 

В общей сложности в салон вломились четверо: тётка, ещё двое мужчин и сама больная.

— Поехал! — скомандовала всё та же тётка, уже с хозяйским тоном. — Мы сели!

На долю секунды я просто застыл, переваривая увиденное.

— Выходим, граждане. Маршрутка дальше не пойдёт. 

Платформа закрыта, кассы не работают, водитель на обеде, — спокойно вернул дверь в положение «открыто».

— Мы сели, — повторяет тётка, явно не улавливая сарказма. — В больницу.

— Простите, а кого я, по-вашему, собирался госпитализировать? Да ещё в таких количествах?

— Её, — указывает на племянницу. — Мы с ней. Мы родственники. Имеем право!

Вот тут я уже окончательно психанул.

— Во-первых, я больную ещё не осматривал. Во-вторых, если и повезу — то одного человека. Только пациентку. Она совершеннолетняя. 

А я на смене один. Техника безопасности — слышали о такой? Хотите ехать — берите такси.

Разочарованные «пассажиры» начали возмущённо что-то бормотать на родном языке. Поговорили между собой, посовещались — и всей делегацией вернулись в квартиру.

***

— Да что ж это делается?.. — уже в голос выругался я, в третий раз за день подъезжая к подъезду, который вполне мог бы стать моим адресом прописки. 

Снова вызов. Снова тот же этаж. Те же стены. Та же тётка.

***

— Ну что, отвёз? Или опять отказались? — коллеги свободные от вызовов уже встречали меня в приемном покое, приготовившись слушать окончание эпопеи.

— Отвёз. Всё по протоколу. Спросил паспорт и полис. Осмотрел. Племянницу забрал. 

Тётку взял в сопровождение — всё равно не отвяжется. Привёз в приёмный. У уролога барышню приняли.

А дальше начался цирк.

— Только врач прайс на лечение показал — тётка как по команде заикаться начала, схватила племянницу и бегом! Я как раз в машине дописывал карточку — она ко мне подходит:

— Таблетки сказали пить. Мы дома попьём. Вези обратно.

Я чуть не рассмеялся. Но не стал. Достал телефон, включил переводчик и очень культурно на её родном языке объяснил, куда ей с такими требованиями стоит отправиться. 

Видели бы вы её лицо…

— Пожалуется ещё на тебя, — улыбается коллега.

— Не успеет, — ответил я. — Я ей по-русски вдогонку сказал, что миграционная служба не дремлет.

Так и живём. Без полиса — но с правами. Не платим — но требуем. «Паликлиник нельзя, скорый бесплатно, три день больница» — как мантра. 

Только никто не думает, что за эти «бесплатно» кто-то должен оплачивать. 

И этот кто-то — мы. Мы, врачи. Мы, налогоплательщики. 

Неужели всё так и дальше будет продолжаться?

Источник